Философское утешение для тех, кто страдает от жизненных неудач
Из книги «Утешение философией» Алена де Боттона.
Хотя его надежды пришли в неожиданное и трагическое противоречие с действительностью, Сенека не поддался обычным человеческим слабостям и встретил злосчастную судьбу с достоинством. Самой своей смертью он, совместно с другими философами-стоиками, помог возникновению прочной ассоциации слова «философский» со спокойной, полной самообладания готовностью встретить несчастья. Сенека с самого начала смотрел на философию как на дисциплину, предназначенную для оказания помощи человеческим существам в преодолении противоречий между их желаниями и реальностью. По словам Тацита, глядя на своих плачущих друзей, Сенека задал два вопроса, хотя по сути вопрос был один: куда делась их философия и где их твердость перед лицом неминуемого несчастья?
На протяжении всей жизни Сенека был свидетелем необыкновенных катастроф. Землетрясения разрушили Помпеи; Рим и Лугдунум сгорели дотла; римский народ и вся империя страдали от тирании Нерона, а до него Калигулы, которого Светоний именует просто «чудовищем» и который, желая обезглавить всех своих врагов, однажды воскликнул: «О, если бы у римского народа была всего одна шея!».
Сенеку преследовали и личные неудачи. Начав политическую карьеру, он в молодости заболел, по-видимому, туберкулезом; болезнь длилась шесть лет и вызвала депрессию, едва не приведшую к самоубийству. Возвращение Сенеки к общественной жизни совпало с приходом к власти Калигулы. Даже после гибели в 41 году Чудовища положение Сенеки оставалось шатким. Заговор против невинного философа императрицы Мессалины привел к его осуждению и восьмилетней ссылке на Корсику. Когда же Сенека был снова вызван в Рим, ему пришлось против воли стать воспитателем двенадцатилетнего сына Агриппины — Люция Домиция Агенобарба, получившего прозвище Нерон, который через пятнадцать лет приказал философу покончить с собой на глазах членов семьи.
Сенека знал, что дает ему силы противостоять тревогам:
«Философии благодарен я за то, что поднялся и окреп, ей обязан я и жизнью, и это — самое меньшее из всего, чем я ей обязан».
Жизненный опыт помог Сенеке выработать обстоятельный словарь тяжелых душевных состояний и чувств, а интеллект научил, как с ними бороться. Годы занятий философией подготовили его к тому страшному дню, когда посланный Нероном центурион постучал в дверь его виллы.
С подобным столкновением мы знакомимся в раннем детстве, когда обнаруживаем, что источник удовлетворения желания не в нашей власти, а мир не спешит идти нам навстречу.
И все же, по Сенеке, если мудрость вообще доступна, она заключается в том, чтобы научиться не отягчать те последствия, которые несет нам упрямство мира, собственными реакциями — гневом, жалостью к себе, тревогой, горечью, ложной верой в себя и неотвязными страхами.
Его философское наследие пронизывает единственная идея: мы легче всего переносим те несчастья, к которым подготовились и которые нам понятны, и больше всего страдаем от тех, которые для нас неожиданны и загадочны. Философия должна примирить нас с реальными сторонами действительности и тем самым избавить если не от самих несчастий, то по крайней мере от множества сопровождающих их пагубных эмоций.
Ее задача — подготовить нашим желаниям, насколько это возможно, мягкую посадочную площадку при столкновении с непреодолимой стеной реальности.
Больше идей и книг — в подборке «Жить со смыслом» из нашей библиотеки
